На ля минор привычно лягут пальцы,
И тихо зазвенит упругая струна,
Кому-то может с дуру показаться,
Что без меня сама одна поёт она.
Задышит треснувшей в дороге грудью,
Повиснув звуками в чужой для ней тиши,
Гитара петь без рук моих не будет,
И без моей измотанной души.
Пой, родная, пой, родная,
А дорожка то, эх, у нас одна,
Дни на чёрте что меняя,
Мы с тобой живём играя,
Звонкая струна, тонкая струна.
Ей рвали струны, мне ломали крылья,
Ведь мы с ней встретились уже давным-давно,
Мы вместе с ней немели от бессилья,
Другого выбора нам было не дано.
По звону струн, как по следам нас гнали,
Я пропадал и возвращался снова к ней,
Под перебор её всю ночь гуляли,
С девчонкой, чьи глаза всего родней.
Пой, родная, пой, родная,
А дорожка то, эх, у нас одна,
Дни на чёрте что меняя,
Мы с тобой живём играя,
Звонкая струна, тонкая струна.
Я разболтал ей все свои секреты,
В фальшивых нотах, ну и в песенных словах,
Она, терпя, горланила куплеты
В моих по-пьянке часто сбитых в кровь руках.
Её чужие обнимали люди,
И с их аккордами, невольно согрешив,
Я знал, что так звенеть она не будет,
Как окунувшись в ля минор моей души.
Пой, родная, пой, родная,
А дорожка то, эх, у нас одна,
Дни на чёрте что меняя,
Мы с тобой живём играя,
Звонкая струна, тонкая струна.
Пой, родная, пой, родная,
А дорожка то, эх, у нас одна,
Дни на чёрте что меняя,
Мы с тобой живём играя,
Звонкая струна, тонкая струна.
